Использование признательных показаний, ".полученных в результате пыток в качестве доказательств при установлении соответствующих фактов в уголовном судопроизводстве делает разбирательство в целом несправедливым. Этот вывод применяется независимо от доказательственной ценности показаний и независимо от того, имело ли их использование решающее значение при вынесении обвинительного приговора в отношении подсудимого или нет".
В данном деле Суд уже установил, что "заявитель был подвергнут жестокому обращению во время содержания в отделении милиции, то есть когда его допрашивали и когда он дал признательные показания о своей причастности к совершению преступления, в котором он впоследствии был обвинён.
Суд первой инстанции не признал показания неприемлемыми и ссылался на них при признании заявителя виновным и при назначении ему наказания".
Европейский Суд пришёл к выводу, что ".вне зависимости от того, какую роль сыграли показания заявителя, полученные под давлением, в исходе разбирательства по уголовному делу в его отношении, такие доказательства сделали разбирательство в целом несправедливым. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции".
4. В постановлении по делу "Давитидзе против России" от 30 мая 2013 г. Европейский Суд констатировал нарушение статьи 3 Конвенции в связи с чрезмерным применением силы в отношении заявителя в ходе его задержания сотрудниками ОВД и необеспечением проведения эффективного расследования данного факта, при этом доводы Давитидзе о том, что его спровоцировали на совершение преступления, признаны Судом необоснованными.
Заявитель признан судом виновным в покушении на сбыт наркотических средств.
Позиция Европейского Суда в отношении довода заявителя о совершении им преступления в результате провокации со стороны сотрудников полиции: "В тех случаях, когда основное доказательство получено в результате проведения тайной операции, власти должны быть способны доказать, что у них имеются веские основания для организации тайной операции и её нацеливания на конкретное лицо. В частности, они должны иметь в своём распоряжении конкретные и объективные доказательства, свидетельствующие о том, что заявителем были предприняты первые шаги к совершению деяний, являющихся преступлением, за которое он был впоследствии привлечён к ответственности.".
"В ходе судебного разбирательства, проведённого внутригосударственным судом, Т. показал, что, как правило, заявитель имел при себе наркотики для продажи. Ничто не указывает на то, что заявитель был подвергнут какому-либо давлению для того, чтобы заставить его совершить преступление. Представляется, что предложение о приобретении у него героина заранее ему не поступало...".
Европейский Суд также отметил, что "...проведение проверочной закупки было санкционировано в результате добровольного предоставления информации частным источником - С., который впоследствии сыграл роль покупателя при проведении проверочной закупки. Этот человек сообщил об осуществлении преступной деятельности лицом, которым (с учётом его имени и национальности) мог быть заявитель. Заявитель не согласился с этим объяснением, утверждая, что С. работал в полиции осведомителем и что до этого он принимал участие в других проверочных закупках. Этот довод был рассмотрен и отклонён внутригосударственными судами....из представленных документальных доказательств не следует, что С. принимал участие в не связанных друг с другом проверочных закупках, проводившихся сотрудниками полиции. Таким образом, не был убедительно доказан тот факт, что С. осуществлял долгосрочное сотрудничество со следственными органами.
...роль полиции в данном случае не была неправомерной, учитывая её обязанность по проверке жалоб о совершении преступлений, в том числе тяжких преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, которые порой не легко выявить с помощью обычных средств в силу их секретного характера".
С учётом изложенного Суд пришёл к выводу, что факт провокации со стороны сотрудников полиции доказан не был.
5. В постановлении по делу "К. против России" от 23 мая 2013 г. Европейский Суд констатировал, что экстрадиция заявителя в Республику Беларусь не приведёт к нарушению требований статьи 3 Конвенции, отсутствует нарушение подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции в связи с содержанием К. под стражей с целью выдачи. При этом Суд установил нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в связи с длительным рассмотрением судом кассационной инстанции жалоб заявителя на постановления судов о продлении срока его содержания под стражей.
Позиция Европейского Суда в отношении предполагаемого нарушения статьи 3 Конвенции: ".утверждение заявителя о том, что он является жертвой политического преследования в Беларуси, является необоснованным заявитель объявлен в розыск белорусскими властями по обвинениям в похищении, грабеже и вымогательстве, которые, несмотря на их тяжесть, являются обычными преступлениями.
...заявитель ссылался на копию "Удостоверения свободного гражданина", якобы подтверждавшего его членство в Белорусской социал-демократической партии и утверждал о существовании опасности подвергнуться жестокому обращению. Суд, однако, не убеждён в подлинности или доказательной ценности этого свидетельства, учитывая, что на нём не содержится штампа или подписи полномочного органа партии. Эти же сомнения были высказаны российскими судами...помимо расплывчатого заявления о том, что он принимал участие в политической деятельности оппозиционных партий в Беларуси в период с 1998 по 2000 год и снова в 2010 году, заявитель не представил никакой дополнительной информации по этому поводу, такой, как подробности по поводу его политической деятельности, даты и места оппозиционных митингов, шествий и демонстраций, даты посещения Беларуси для участия в политической жизни страны, характер его предполагаемой денежной помощи, а также любой другой соответствующей информации, способной подтвердить его утверждения о том, что он был активным членом оппозиционного движения...В этом же ключе доводы заявителя о том, что он уже становился жертвой жестокого обращения во время предыдущих "опытов общения" с белорусской милицией, ничем не подтверждаются. Здесь он также не представил никакого описания предполагаемых событий, за исключением техники пыток, якобы применённой в отношении его сотрудниками милиции...отсутствие такой информации делает доводы заявителя недостоверными. Этот вывод остаётся неизменным и в свете того факта, что 14 мая 2012 г. ФМС России предоставила заявителю временное убежище. Суд не убеждён доводом заявителя о том, что оспариваемое решение можно рассматривать как свидетельствующее о наличии опасности подвергнуться обращению, запрещённому статьёй 3 Конвенции. Он рассматривает решение от 14 мая 2012 г. лишь как попытку российских властей предоставить заявителю законные основания для дальнейшего пребывания в Российской Федерации на период разбирательства в Европейском Суде".
Суд также отметил "отсутствие доказательств, подтверждающих тот факт, что в прошлом члены семьи заявителя подвергались преследованию или жестокому обращению в Белоруссии".
Рассмотрев имеющиеся материалы и доводы сторон, Европейский Суд пришёл к выводу, что "не были приведены основания, подтверждающие, что ситуация с соблюдением прав человека в Беларуси требует полного запрета на осуществление выдачи в данную страну, например в связи с возможностью жестокого обращения с задержанными и содержащимися под стражей".
С учётом изложенного Суд заключил, что выдача заявителя Беларуси не будет являться нарушением требований статьи 3 Конвенции.
Позиция Суда в отношении предполагаемого нарушения пункта 1 статьи 5 Конвенции: содержание заявителя под стражей было санкционировано российским судом, а не зарубежным судом или несудебным органом, продлевалось ".в соответствии со сроками, установленными в статье 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, которая была применима в контексте дел о выдворении после вынесения Пленумом Верховного Суда Российской Федерации постановления N 22. Преступления, в совершении которых заявитель обвинялся в Беларуси, считались "тяжкими" в соответствии с российским законодательством; на этом основании срок содержания под стражей был продлён до двенадцати месяцев в соответствии с частью 3 статьи 109 УПК РФ, а после истечения этого срока он был освобождён. Законность этого содержания под стражей неоднократно пересматривалась и подтверждалась судом кассационной инстанции".
Европейский Суд пришёл к выводу, что содержание К. под стражей в течение всего периода времени не противоречило требованиям пункта 1 статьи 5 Конвенции.
Кроме того, Суд отметил, что содержание К. под стражей в течение 6 месяцев после того, как Европейский Суд временно приостановил процедуру высылки заявителя из России, соответствует требованиям подпункта "f" пункта 1 статьи 5 Конвенции по изложенным выше основаниям.
Неофициальный перевод текстов постановлений получен из аппарата Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека и в цитатах не изменён.
Отдел по организационному обеспечению контроля исполнения постановлений Европейского Суда по правам человека и решений Конституционного Суда Российской Федерации
Информация для сведения
В связи с изменением действующего законодательства отзывается разъяснение по вопросу N 8 Обзора законодательства и судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за второй квартал 2008 года, утверждённого постановлением Президиума Верховного Суда Российской Федерации от 17 сентября 2008 года (опубликовано в "Бюллетене Верховного Суда Российской Федерации", 2008, N 11, с. 23).
| Управление систематизации законодательства и анализа судебной практики Верховного Суда Российской Федерации |
______________________________
*(1) Комитет ООН по правам человека (далее - Комитет) действует на основании Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года (далее - Пакт) и Факультативного протокола к указанному Пакту. Российская Федерация является участником этих международных договоров и в качестве государства - продолжателя Союза ССР признаёт компетенцию Комитета получать и рассматривать сообщения лиц, находящихся под её юрисдикцией, которые утверждают, что они являются жертвами нарушения положений Пакта.
*(2) Замечание общего порядка N 31 (2004) о характере общего юридического обязательства, накладываемого на государства-участники Пакта, пункт 12.
*(3) В исламе решение по какому-либо вопросу, выносимое муфтием или факихом (специалист в области исламского права, а также законовед и знаток законов шариата) и основываемое на принципах ислама и на прецедентах мусульманской юридической практики.
*(4) См. сообщения N 1134/2002, Горий-Динка против Камеруна, Соображения от 17 марта 2005 года, пункт 5.1; и N 305/1988, ван Альпфен против Нидерландов, Соображения от 23 июля 1990 года, пункт 5.8.
*(5) См. Замечание общего порядка N 8 (1982) о праве на свободу и безопасность лиц (Официальный отчет Генеральной Ассамблеи, тридцать седьмая сессия, дополнение N 40 (A/37/40), приложение V), пункты 1 и 4; сообщения N 1460/2006, Юклимова против Туркменистана, Соображения от 20 июля 2009 года, пункт 7.2; и N 414/1990, Мика Миха против Экваториальной Гвинеи, Соображения от 8 июля 1994 года, пункт 6.5.
*(6) Сообщения N 1014/2001, Бабан против Австралии, Соображения от 6 августа 2003 года, пункт 7.2; N 1069/2002, Бахтияри против Австралии, Соображения от 29 октября 2003 года, пункт 9.4; N 1255 и др., Шамс и др. против Австралии, Соображения от 20 июля 2007 года, пункт 7.3.
*(7) Австралийская организация по вопросам безопасности и разведки.
*(8) Замечание общего порядка N 32 Комитета по правам человека, касающееся права на равенство перед судами, Официальные отчеты Генеральной Ассамблеи, шестьдесят вторая сессия, Дополнение N 40, том I (А/62/40) (том I)), приложение VI, пункт 32.
*(9) См. Замечание общего порядка Комитета N 20 (1992) о запрещении пыток или жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения и наказания, (Официальные отчеты Генеральной Ассамблеи, сорок седьмая сессия, дополнение N 40 (A/47/40), приложение VI, раздел A).
*(10) См., например, Замечание общего порядка N 32 (2007) Комитета о праве на равенство перед судами и трибуналами и на справедливое судебное разбирательство, пункт 41 (Официальные отчеты Генеральной Ассамблеи, шестьдесят вторая сессия, дополнение N 40, том I (A/62/40 (том I)); сообщения N 330/1988, Бери против Ямайки, Соображения, принятые 4 июля 1994 года, пункт 11.7; N 1033/2001, Сингараса против Шри-Ланки, Соображения, принятые 21 июля 2004 года, пункт 7.4; N 1769/2008, Исмаилов против Узбекистана, Соображения, принятые 25 марта 2011 года, пункт 7.6.
*(11) Официальные отчеты Генеральной Ассамблеи, тридцать седьмая сессия, дополнение N 40, приложение V, пункт 2.
*(12) По заключению Комитета, при отсутствии каких-либо разъяснений со стороны государства-участника трехдневная задержка в доставлении лица к судье не удовлетворяет требованию срочности по смыслу пункта 3 статьи 9 (см. сообщение N 852/1999, Борисенко против Венгрии, пункт 7.4). См. также сообщения N 2120/2011, Ковалева и Козяр против Беларуси, пункт 11.3, и N 1787/2008, Ковш против Беларуси, Соображения, принятые 27 марта 2013 года, пункты 7.3-7.5.
*(13) См., например, заключительные замечания по докладу Кувейта, CCPR/CO/69/KWT, пункт 21; заключительные замечания по докладу Зимбабве, CCPR/C/79/Add.89, пункт 17; заключительные замечания по докладу Сальвадора, CPR/C/SLV/CO/6, пункт 14; заключительные замечания по докладу Габона, CCPR/CO/70/GAB, пункт 13.
*(14) См. Борисенко против Венгрии, пункт 7.4. См. также Основные принципы, касающиеся роли юристов, принятые восьмым Конгрессом Организации Объединенных Наций по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, Гавана, 27 августа - 7 сентября 1990 года, принцип 7.
*(15) См., например, сообщения N 770/1997, Гридин против Российской Федерации, Соображения, принятые 20 июля 2000 года, пункт 8.3; N 1520/2006, Мвамба против Замбии, Соображения, принятые 10 марта 2010 года, пункт 6.5.
*(16) См. Замечание общего порядка N 32, пункт 30.
*(17) Там же, пункт 30.
*(18) Там же, пункт 32.
*(19) См. также сообщение N 1769/2008, Исмаилов против Узбекистана, пункт 7.4.
*(20) Официальные отчеты Генеральной Ассамблеи, тридцать седьмая сессия, дополнение N 40 (А/37/40), приложение V, пункт 7; см. также сообщение N 253/1987, Келли против Ямайки, Соображения, принятые 8 апреля 1991 года, пункт 5.14.
*(21) См. Замечание общего порядка N 32 Комитета, пункт 59; сообщения N 719/1996, Леви против Ямайки, Соображения, принятые 3 ноября 1998 года, пункт 7.3; N 1096/2002, Курбанов против Таджикистана, Соображения, принятые 6 ноября 2003 года, пункт 7.7; N 1044/2002, Шукурова против Таджикистана, Соображения, принятые 17 марта 2006 года, пункт 8.6; N 1276/2004, Идиева против Таджикистана, Соображения, принятые 31 марта 2009 года, пункт 9.7; N 1304/2004, Хорошенко против Российской Федерации, Соображения, принятые 29 марта 2011 года, пункт 9.11; N 1545/2007, Гунан против Кыргызстана, Соображения, принятые 25 июля 2011 года, пункт 6.5.
*(22) См., например, Замечание общего порядка N 32 Комитета, пункт 60; сообщения N 1401/2005, Кирпо против Таджикистана, Соображения, принятые 27 октября 2009 года, пункт 6.3; N 1545/2007, Гунан против Кыргызстана, Соображения, принятые 25 июля 2011 года, пункт 6.2.
*(23) См. Замечание общего порядка N 32 (2007) Комитета о праве на равенство перед судами и трибуналами и на справедливое судебное разбирательство, пункт 48, Официальные отчеты Генеральной Ассамблеи, шестьдесят вторая сессия, Дополнение N 40, том I (A/62/40 (том I)), приложение VI.
*(24) С учетом обстоятельств дела речь идет о суде кассационной инстанции.