Позиция Европейского Суда: принятие пилотного постановления "Бурдов против Российской Федерации" N 2 ".и его использование Властями имело, в частности, целью введение такого правового средства в российское законодательство для возможно более оперативного устранения на внутреннем уровне нарушений сроков исполнения судебных решений, принятых против органов власти". "...Федеральный закон "О компенсации ущерба" ... был действительно способен достичь этой основной цели, и он, впрочем, её достиг в вопросах жалоб на задержки исполнения судебных решений, обязывающих Государство выплачивать денежные средства из государственных доходов ... Однако ... Федеральный закон "О компенсации ущерба" не распространяется также на жалобы в отношении задержек в исполнении судебных решений, предписывающих Государству любые другие обязательства, отличные от уплаты денежных средств из государственного бюджета. В то время как было бы логичным полагать, что закон "О компенсации ущерба" включал бы в своей области применения эту обширную категорию дел, большее количество из которых регулярно направляется в Суд, и утверждение о принятии такого решения весьма необходимо, но до настоящего времени не реализовывалось ни в теории, ни на практике."
С учётом изложенного Европейский Суд пришёл к выводу, что заявители не располагают в российском законодательстве эффективным средством правовой защиты - ни превентивным, ни компенсирующим, способным ".обеспечить необходимое и адекватное устранение нарушений Конвенции относительно необоснованно длительного неисполнения судебных решений по предоставлению жилья, вынесенных в отношении государственных органов власти".
В отношении необоснованно длительного неисполнения судебных решений Европейский Суд отметил, что срок неисполнения их составляет от двух до тринадцати лет, в связи с чем признал, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.
Принимая решение о возмещении понесённого морального и материального ущерба, Европейский Суд, помимо прочего, признал право заявителей на возмещение "...расходов за поднаём жилья...", указав, что "...существует непосредственная причинная связь между задержкой исполнения судебного решения, предписывающего предоставление жилья, и необходимостью для истца оплачивать поднаём жилья в ожидании исполнения судебного решения".
В постановлении по делу "Салихов против Российской Федерации" от 3 мая 2012 г. Европейский Суд установил нарушение статьи 3 Конвенции в её материально-правовом и процессуальном аспектах в связи с жестоким обращением со стороны сотрудников милиции и неэффективным расследованием данных обстоятельств, ненадлежащими условиями содержания в отделении милиции, а также нарушение пункта 1 и подпункта "d" пункта 3 статьи 6 Конвенции в связи с несправедливостью уголовного процесса по делу Салихова ввиду непринятия судом достаточных мер по вызову в суд свидетельницы, показания которой, полученные в ходе предварительного следствия, были положены в основу обвинительного приговора.
Обстоятельства дела: заявитель был задержан по подозрению в изнасиловании и помещён в камеру для допросов в отделении милиции. Через день заявителя привели к судье для решения вопроса о заключении под стражу. В ходе данного разбирательства заявитель рассказал о травмах, полученных в отделении милиции, "....судье, который вернул его под стражу, не приняв к сведению жалобы заявителя". На следующий день заявитель подал жалобу прокурору района относительно жестокого обращения с ним со стороны сотрудников милиции. Заместитель прокурора отказал в возбуждении уголовного дела. Заявитель обжаловал постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в суд, который отклонил его жалобу.
Затем заявитель подал жалобу прокурору относительно попытки насильственным путём взять образец его крови. Ответов получено не было, в связи с чем он подал жалобу в суд, который её отклонил.
Во время рассмотрения судом вопроса о продлении срока содержания под стражей заявитель обратил внимание судьи на "свой плачевный вид". Судья ответил, что "ничего трагического не случилось". Заявитель подал дополнительную жалобу относительно условий, при которых его доставили в зал суда. Областной суд отклонил его жалобу на постановление о продлении срока содержания под стражей, но не рассмотрел остальные жалобы.
По приговору районного суда заявитель признан виновным в изнасиловании по предварительному сговору, сопряжённом с угрозой убийством.
Позиция Европейского Суда. Европейский Суд пришёл к выводу, "...что принудительное медицинское вмешательство и избиения, которые его сопровождали, выходят за рамки минимального уровня жестокости, соответствующего ст. 3 Конвенции. Следовательно, заявитель был подвергнут бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в нарушение этого положения". В свою очередь, "...власти не провели эффективного уголовного расследования по жалобам заявителя о ненадлежащем обращении".
Далее Европейский Суд отметил, что "...заявитель предстал перед судьёй в мокрой и грязной одежде с отчётливыми следами недавних повреждений на лице. Заявитель рассказал о том, какому обращению он подвергся со стороны сотрудников милиции, и настаивал на занесении его показаний в протокол. ...Суд считает, что заявитель выдвигал "спорную жалобу" о неправомерном обращении и что власти были обязаны инициировать соответствующее расследование событий. ...судья ограничил своё вмешательство пренебрежительным замечанием и не предпринял никаких мер для инициирования официального расследования событий. Не предпринял никаких мер и прокурор, который также присутствовал в суде и видел задержанного. Суд считает, что в ситуации, когда человек, который находится под эффективным контролем властей, демонстрирует видимые телесные повреждения, власти должны действовать по собственной инициативе сразу же после того, как им стала известна соответствующая информация, а не дожидаться подачи официальной жалобы потерпевшим".
С учётом изложенных обстоятельств Европейский Суд пришёл к выводу, "...что расследование неправомерного обращения с заявителем не было ни эффективным, ни независимым и что, следовательно, имело место нарушение ст. 3 также и в её процессуальном аспекте".
В отношении нарушения требований ст. 6 Конвенции Европейский Суд отметил следующее.
Заявитель жаловался на то, "...что на открытом судебном заседании ему не была предоставлена возможность задать вопросы потерпевшей К. и свидетелям В. и А., которые являлись ключевыми свидетелями обвинения". Заявитель не отрицал полового акта с К., он утверждал, что это произошло по обоюдному согласию. "Вещественные доказательства подтвердили, что половой акт имел место, но сведения о его насильственном характере и разногласиях между обвиняемыми могли содержаться лишь в показаниях К. Заявитель не имел возможности задать вопросы К. ни на стадии досудебного расследования, ни в судебном заседании. В приговоре районного суда...указано, что отчёт сотрудника милиции о предполагаемой невозможности найти К. являлся поддельным. Власти не сделали ни одной реальной попытки найти её и обеспечить её присутствие на судебном заседании."
Суд также отметил, что "во-первых, для неявки свидетеля должна быть веская причина. Во-вторых, если обвинение основывается только или главным образом на показаниях человека, которого заявитель не мог или не смог допросить, либо на этапе расследования, либо на этапе рассмотрения дела в суде, права защиты ограничены в той степени, которая несовместима с гарантиями, предусмотренными ст. 6..." Конвенции.
В постановлении по делу "Соловьёвы против Российской Федерации" от 24 апреля 2012 г. Европейский Суд признал нарушение ст. 3 Конвенции в связи с ненадлежащими условиями содержания второго заявителя под стражей, п. 4 ст. 5 Конвенции в связи с отсутствием у первого заявителя юридической помощи во время первого заседания при решении вопроса о заключении под стражу и необеспечением национальным судом личного его присутствия в судебном заседании кассационной инстанции по вопросу избрания ему меры пресечения в виде заключения под стражу, пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении первого заявителя в связи с чрезмерной длительностью судебного разбирательства по уголовному делу.
Обстоятельства дела: в мае 1993 г. тела трёх человек были найдены на одной из улиц города.
В 1998 году первому заявителю предъявлено обвинение в незаконном лишении свободы, второму заявителю - в убийстве, совершённом при превышении пределов необходимой обороны, повлёкшем тяжкие телесные повреждения, и незаконном ограничении свободы.
17 октября 2000 г. на основании определения суда заявители заключены под стражу.
1 марта и 17 апреля 2001 г. суд продлил срок содержания заявителей под стражей.
7 июня 2001 г. первый заявитель был освобождён под подписку о невыезде, а второму заявителю суд продлил срок содержания под стражей.
Дальнейшее продление срока содержания под стражей второму заявителю было осуществлено судом 27 мая, 1 июля, 1 октября 2002 г. (постановление суда от 1 октября 2002 г. было отменено областным судом), 20 ноября, 25 декабря 2002 г. и 26 марта 2003 г.
26 июня 2003 г. суд прекратил уголовное дело в отношении первого заявителя вследствие истечения срока давности, а также в отношении второго заявителя по обвинениям в убийстве, совершённом при превышении пределов необходимой обороны, "...потому что истёк предусмотренный законодательством срок давности, и продлил срок его содержания под стражей до 1 октября 2003 г.".
"10 июля 2003 г. суд прекратил производство по уголовному делу против второго заявителя в отношении обвинений в незаконном лишении свободы, потому что такое поведение не могло быть квалифицировано как уголовное преступление.
В тот же день районный суд признал второго заявителя виновным в причинении телесных повреждений и приговорил его к лишению свободы сроком на один год. Он был освобождён под подписку о невыезде...", которая 3 марта 2004 г. отменена областным судом.
Позиция Европейского Суда: в отношении нарушения п. 4 ст. 5 Конвенции:
"...возможность присутствия на заседаниях заключённого лично либо посредством представителя является одной из основополагающих процессуальных гарантий, действующих в отношении вопросов лишения свободы...<...>...когда содержание под стражей подпадает в сферу действия подп. "с" п. 1 ст. 5 Конвенции, общепринятым правилом является то, что заключённый имеет право лично принимать участие в заседаниях по вопросу избрания ему меры пресечения в виде заключения под стражу...".
Применительно к обстоятельствам данного дела Европейский Суд отметил, "...что адвокат первого заявителя Ч. отсутствовал на судебном заседании 17 октября 2000 г., на котором прокурор ходатайствовал об избрании ему меры пресечения в виде заключения под стражу на время судебного разбирательства, однако первый заявитель на заседании присутствовал. Последующее заседание 9 ноября 2000 года проходило в отсутствие первого заявителя, но там присутствовал его адвокат Ч., прокурор и потерпевший...".
Таким образом, Европейский Суд пришёл к выводу, что "у первого заявителя не было возможности пользоваться юридической помощью ни одного из своих адвокатов - Р. и Ч. - до того, как эти вопросы стали предметом дискуссии перед судом в том заседании, что, конечно же, поставило его в уязвимое положение перед стороной обвинения в данном судебном разбирательстве.".
Европейский Суд подчеркнул, "...что рассматриваемое дело относилось к разбирательствам о решении вопроса о заключении под стражу. ...Такие разбирательства требуют особой оперативности, и судья вправе принять решение и не ждать, когда обвиняемый реализует своё право на получение юридической помощи... В данных обстоятельствах имеет значение не то, присутствовал ли адвокат первого заявителя на первоначальном судебном разбирательстве, где рассматривался вопрос о его заключении под стражу, а что более важно, имел ли возможность первый заявитель должным образом представить свои возражения на последующем разбирательстве по пересмотру вынесенного решения.". Первый заявитель не присутствовал на кассационном разбирательстве, его интересы представлял адвокат Ч. "Учитывая указанную уязвимость первого заявителя на первоначальном судебном разбирательстве и отсутствие объяснения причины, по которой он лично не был доставлен на заседание, с учётом того, что суд кассационной инстанции выносил определения по фактическим и правовым вопросам, таким, как оценка его личности и поведения во время следствия и суда, что требовало личного присутствия первого заявителя, Суд заключает, что присутствие адвоката не было достаточным само по себе для гарантии соответствия производства принципам состязательности и равенства сторон."
Тексты постановлений получены из аппарата Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека. Пунктуация и орфография авторов перевода сохранены.
| Отдел специального контроля |
| Управление систематизации законодательства и анализа судебной практики Верховного Суда РФ |